Стогоff project . Антон Чернин «Ботаник»
«Наша музыка»



- Впервые в истории герои русского рок-н-ролла сами рассказывают о том, как в наших условиях были созданы их песни и альбомы. В основу книги лег цикл передач радиостанции «наше радио»
- Первая полная история русского рока, рассказанная им самим
- Об их жизни и смерти, об их песнях и их молчании, говорили все кому не лень
- И почти все, что о них говорили, было наглой ложью
- О них говорили многие – но кто бы выслушал их самих?
- Открой эту книгу – с вами заговорят сами герои русского рок-н-ролла

Мое мнение о книге: половина текста – история России. Непонятно к чему автор ведет разговор о чеченской войне, а потом резко переключается на Линду. При чем здесь террористы, убийство Влада Листьева или история создания шенгенской визы? Какое отношение отсутствие границы между Францией и Германией имеет к записи альбома «Песни тибетских лам»? Половину той махонькой частички, что повествует нам о Линде занята этими, не имеющими к ней никакого отношения, событиями.
Диагноз: покупать только безумным фанатам, чтобы «было».

- В ночь на 1 января 1995 года российские войска штурмуют Грозный.
- В Москве начинается строительство храма Христа Спасителя.
- Террористический акт банды Шамиля Басаева в Буденновске.
- Генерал-лейтенант российской армии А. Лебедь уходит в политику.
- На Первом российском телеканале начинает вещание Общественное российское телевидение (ОРТ).
- Жители России начинают выезжать на отдых в Турцию.
- Первым массовым средством мобильной связи в России становятся пейджеры.
...а из радиоприемников, настроенных на волны первых русских F М-радиостанций , вовсю звучит вот это:

Кай Метов - «Position № 2», «Божья Коровка» - «Гранитный камушек», Андрей Губин - «Мальчик-бродяга».

Как хорошо было тем летом в Одессе, если зажать нос! Как хорошо было тем летом в Москве, если заткнуть уши! В любой точке страны ловилось пять-шесть телеканалов. Радиостанций в той же Москве был десяток, если не больше. Рекорд-компаний , больших и малых, было, наверно, десятка три... Казалось бы, вот оно, счастье! Долой однообразный совок с его двумя телепрограммами, тремя кнопками на приемнике и одной на всю страну фирмой «Мелодия»! Увы, стало не лучше, а хуже.

В 1980-е годы телеэфиры предоставлялись по дружбе или из любви к искусству. Зато на рубеже десятилетий вдруг обнаружилось, что за них можно брать деньги! Музыкальных программ в одночасье стало навалом, и с экрана хлынула музыка, сыгранная двумя пальцами на одной клавише. На концертах звучала фонограмма. На сцене вовсю развернул ось явление, которое Артемий Троицкий обозначил термином «длинноногие блондинки с кличками западноевропейских овчарок». То есть смазливые безголосые содержанки «новых русских».

Казалось бы, ну что произойдет, если на афишах появится еще одно имя без фамилии? Однако произошло. Потому что хозяйка этого имени играла и пела такое, что в рамки 1994 года не укладывалось.

Линда: Я была такая максималистка. Когда тебе семнадцать лещ ты всегда и во всем уверен. Ты знаешь, что правильно, а что неправильно. Чем дальше, тем уверенности становится меньше. И например, сейчас такой период, что я вообще ни в чем не уверена. И все время задаю вопросы: зачем, почему, как?.. Уверенности вообще не осталось... Никакой... Ни в чем...

Как известно, в день взятия Бастилии Людовик XVI записал в своем дневнике: «Ничего». По итогам 1995 года можно было сделать такую же пометку. «Ничего» - и в плане «неплохо», и в плане «ничего не происходило».

Ну застрелили в центре Москвы в собственном подъезде одного из известнейших людей страны Владислава Листьева - а так ничего. Ну еще вкладчики последних пирамид доразорились - и тоже ничего. Окончательно разваливается «МММ», одновременно падают «Гермес» и «Телемаркет », «Чара» и «Властилина»... Люди, которых всю жизнь обманывало государство, в 1995-м убедились, что и частникам тоже нельзя доверять.

События в Чечне интересовали в основном призывников у военкомата и их матерей. Однако межнациональная рознь в стране накапливалась, и в 1995-м она впервые была оформлена на официальном уровне: в документах появился термин «лица кавказской национальности». Термин сам по себе идиотский, так как национальностей на Кавказе побольше, чем во всей остальной нашей стране. Тем более если причислять к кавказцам и жителей Закавказья - грузин, армян и азербайджанцев. Ну и так далее, вплоть до узбеков с туркменами, как это делалось в Москве.

1995 год в России был богат политическими событиями. Переизбрали Думу, поделили Черноморский флот, уложили президента Ельцина в больницу. (Кстати, с освещения ельцинской болезни началась телекарьера журналистки Елены Погребижской, позднее известной как артист по имени Бучч.) По телевизору ведущие политики страны - Владимир Жириновский и Борис Немцов - обливаются соком, а ведущий программы, казалось бы ко всему уже привыкший Александр Любимов, не знает, что делать.

Впрочем, нормальных людей тогда уже мало трогали и президенты, и парламенты, и журналисты - были темы поважнее. Главный переворот сезона 1994-1995 годов - это исчезновение с российского рынка дешевого, почти технического, но все-таки очень употребимого бельгийского спирта «Ройал» и замена его совсем уж непотребными российскими водками полуподвального розлива. Их продавали круглые сутки в каждом ларьке - они стояли на витринах рядом с презервативами и мягкими игрушками. Отечественный производитель, безусловно, победил - и правительство схватилось за голову, а народ - за животы. В 1995 году в целях борьбы с поддельной водкой вводят акцизные марки. Маленькие бумажки, которыми обклеивали горлышки бутылок, тут же стали печатать и подпольщики, благо полиграфия уже была дешевой. Так что липовой водки меньше не стало и травиться народ продолжал пуще прежнего.

На родине «Ройал», в Европе, в марте 1995 года появилась шенгенская зона: Бельгия, Германия, Испания, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Франция стали выдавать общие для всей семерки въездные визы.

Странное слово происходит от названия люксембургского городка Шенген, где в 1985 году было подписано соглашение об открытии границ. К лету 2003 года шенгенская виза давала право на въезд почти в любую страну Евросоюза, кроме Великобритании и Ирландии. В наши дни, например, граница между Германией и Францией в городе Саарбрюккен - это железный столбик высотой метра два. На одной стороне прибит кругляш с надписью «Франс», на другой стороне - точно такой же блин с пометкой «Бундесрепублик Дойчланд». Можно поехать из страны в страну на трамвае - остановка «Франкрайх». Не перепутайте, так как ничем, кроме названия, она от других остановок не отличается. На этом трамвае немцы ездят во Францию за рыбой, а французы в Германию за мясом - так дешевле. Чуть заметнее граница между Германией и тем же Люксембургом - это мост через ослепительной красоты реку Мозель. В обратную сторону немцы тарахтят из Люксембурга с полными бензобаками, так как великокняжеский бензин против республиканского в полцены будет.

В музыке ничего нового не происходит уже очень давно. Чтобы хоть как-то обозначить происходящее, в 1995 году тележурналист Леонид Парфенов пытается ввести термин «несерьезный рок». Под это определение должны были подходить столь разные группы, как «Агата Кристи», «Ногу свело» и «Чиж и КО», - однако термин так и не прижился. Никакого рока в России давным-давно не было. Уже забыты были многотысячные концерты, и мало кто верил в то, что когда-нибудь рок-музыка вернется на стадионы. Тем более что там так вольготно расположились вещевые рынки...

Впрочем, раздобыть интересную музыкальную информацию можно было и в тяжелом 1995-м. Интернет, правда, был еще огромной редкостью, и статьи в российских музыкальных журналах напрямую переводились из «Rolling Stone», «Q», «Guitar Player» и другой западной прессы. Иллюстрации вырезали из тех же журналов - ножницами, как бумажные снежинки в детском саду. Была даже такая должность в редакциях - «фотоподборщик», который разбирал фирменные журналы, помечал, на какой фотографии Мадонна, а на какой Сид Вишес , и потом вырезал их. Объем статьи определялся, исходя из размера фотографии. Версталось все на картонной планшетке с помощью булавок и ножниц.

Прогрессивный читатель читал прогрессивный журнал, сделанный столь прогрессивным методом, и отправлялся за прогрессивной музыкой! Москвичи, как впрочем и оптовики из регионов, шли прямо на «Горбушку». Именно на 1994 год приходится начало расцвета «Горбушки» - Московского ДК имени Горбунова - одного из самых культовых мест Москвы.

Аллея в Филевском парке, ведущая к «Горбушке», в выходные была усеяна палатками или просто перевернутыми картонными коробками, на которых были выложены компакт-диски. Диски тогда были болгарские - по пятнадцать рублей и китайские - по двенадцать. Доллар стоил шесть рублей. Дорога от начала до конца аллеи занимала часа четыре: настоящие меломаны совали нос в каждую коробку.

В тот год болгарские производители обратили свой взгляд на некоммерческую музыку и издали, среди прочего, альбом Питера Гэбриела «Passions».

Линда: И это был просто переворот на сто восемьдесят градусов. Я поняла, что такое музыка. Потому что у меня этот альбом вызвал ощущение, будто раньше ты не замечал какой-то картины, пробегал мимо нее, - а потом вдруг остановился, рассмотрел, и все в мире понял.

Страсть Гэбриела к этнике сполна отразилась на всем материале первого альбома Линды. Например, песня «Беги на цыпочках» выдержана в очень «гэбриеловских» тонах. Эта песня оказалась одной из самых ритмичных на альбоме. Потому неудивительно, что продавцы с «Горбушки» чаще других прокручивали именно ее.

Линда: К пиратству я вообще очень нормально, позитивно отношусь. Потому что у нас в стране все так построено, что мы в жизни все пираты, - не обязательно в музыке. Конечно, кто-то что-то производит - музыканты пишут музыку, компании ее тиражируют. И все в принципе согласны: этот труд должен быть оплачен. Но у меня все равно полно друзей, которые всегда покупают только пиратские диски. Просто потому, что это намного дешевле.

Конечно, хорошо бы, чтобы артистам платили нормально, но, пока вся страна сама не поменяется, пока принципы шоу-бизнеса останутся прежним и, - изменить все равно ничего будет нельзя.

…

Карьера Линды начиналась с сотрудничества с Юрием Айзеншписом . Тот после выпуска «Черного альбома» «Кино» взялся раскручивать клонов «Депеш Мод» - группу «Технология». Те очень быстро взлетели на вершину славы, но потом разругались с продюсером и скатились обратно в небытие.

Расставшись с одними имитаторами, Айзеншпис взялся за других - за группу «Young Guns», которая вчистую передирала «Guns'n'Roses». С этими не вышло вообще ничего (хотя барабанщик Снейк нашел себя в группах «Mad Dog» и «Наив»), и продюсер впал в творческий поиск. В конце концов Юрий Шмилиевич найдет-таки достойный своих усилий объект - Влада Сташевского. Отныне и до конца жизни он будет заниматься только поп-музыкантами. Но это будет нескоро, пока же он обратил внимание на Линду. Однако тут не сложилось.

Линда: С Айзеншписом по-настоящему мы и не работали. Просто в Гнесинском училище я познакомилась с Андреем Мисиным, и мы решили что-нибудь сделать вместе. Андрей предложил вещь, которая называлась «Игра с огнем». Мы решили ее записать, и вот на этой стадии Андрей имел какие-то контакты с Айзеншписом. Да только уже когда мы начали снимать клип, на нашем горизонте появился Максим Фадеев. Сперва он просто сделал аранжировку для этой вещи. А потом мы уже стали работать только с ним.

Написанная композитором Андреем Мисиным песня «Игра с огнем» потом не вошла ни в один альбом Линды - ее можно обнаружить лишь на редких сборниках. Тем не менее именно на этой песне в нашей истории появляется еще один ключевой персонаж.

Максим Фадеев: Я обязательно должен почувствовать человека. Когда мы в первый раз увиделись с Линдой, мы с ней разговаривали, как будто знали друг друга много-много лет. Мы познакомились на студии совершенно случайно. Она до этого занималась вокалом, а я в тот раз сделал аранжировку... Этот человек чисто по-человечески импонировал мне. Мы нашли общий язык за десять минут. Она стала другом моей семьи, крестной матерью моего сына. Она очень близко подружилась с моей женой, и мы вместе ездим на юга отдыхать. За прошедшие годы она совсем не изменилась. Чем больше ее популярность, тем скромнее она становится. Она очень стесняется того внимания, которое ей уделяется.

... Это интервью было взято довольно давно, еще в те времена, когда продюсер и певица работали вместе. На рубеже веков их дороги разошлись, и теперь они не слишком любят вспоминать друг о друге. Однако в 1994-м Макс и Линда понимают друг друга с полуслова.

Линда: Поскольку тогда мы зачитывались тибетской философией, все время говорили об этом, постоянно обсуждали какие-то документальные фильмы, какую-то литературу, то и музыку мы слушали тоже именно такую: тибетское пение. Все это было настолько интересно!..

В этом Линда была не оригинальна. Тибет в те годы был общим увлечением. Книги восточных гуру, например, начал переводить человек, уже многократно упомянутый на страницах этой книги: Борис Борисович Гребенщиков. Самой первой книгой, опубликованной мэтром, стал его перевод «Путеводителя по жизни и смерти», написанного ламой Чокьи Нима Ринпоче.

В том году, когда Линда начинает работать над записью альбома, восточная мудрость повернулась к зрителям и изнаночной стороной. В токийском метро неизвестные террористы распылили ядовитый газ зарин. Трагедия унесла жизни двенадцати человек, несколько тысяч получили сильное отравление. В ходе оперативного расследования ответственность возложили на религиозную секту «Аум Синрикё». Вскоре был арестован ее духовный лидер Сёко Асахара , который признал, что в планы сектантов входило скорейшее приближение конца света всеми средствами террора.

В нашей стране духовного учителя Асахару знали не понаслышке. Отделения секты во многих городах России завоевывали все большую популярность, ее телепрограммы выходили по Московскому телевидению, а под свои собрания « Аум Синрикё » арендовала крупнейшие площадки - тот же спорткомплекс «Олимпийский». Мало того, оказалось, что сектанты-террористы проходили подготовку у российских военных инструкторов и даже приобрели вертолет для распыления ядовитых газов на больших территориях. Так что очень скоро и в России Сёко Асахару осудили, а на секту наложили официальный запрет.

…

«Аум Синрикё» пугала людей в Японии, а Линда эпатировала публику в Москве. В те времена внешний облик Линды приводил людей в шок: семнадцатилетняя девушка в психоделической раскраске, пропирсингованная так, что закорачивало любой металлоискатель, - для 1994 года это было чересчур. Особенно для Гнесинского училища, куда Линда ходила на занятия.

Линда: Это не было найдено специально. Такая я была. Потому что я не принимала какие-то законы, которые были вокруг меня. Я хотела отвечать каким-то своим ощущениям, тому, что мне было близко... Против пирсинга были буквально все. И Максим Фадеев это не совсем понимал. Но мне это очень нравилось, и я была за это. И в конце концов это осталось.

Удар по массовому сознанию наносился Линдой и Максом Фадеевым с двух сторон. Одновременно с работой над альбомом снимались видеоклипы. Благо деньги тогда были и можно было позволить себе эксперименты. Уже первый ролик на песню «Игра с огнем», снятый Федором Бондарчуком, запомнился всем. А дальше в игру вступила команда, которая сотрудничала с Линдой долгие годы.

Линда: Все клипы обычно делали Макс Осадчий и Армен Петросян, которого сейчас уже нет в живых, к сожалению. Он был гениальный человек, режиссер всех наших клипов. Армен, так скажем, дал нам такую ветку, с корнями, из которой потом выросло очень много плодов. На этой восточной теме мы все очень сблизились, а генератором идей выступал как раз Армен.

Клип на песню «Мало огня», по задумке режиссера Армена Петросяна, должен был сниматься в пустыне. Для экономии ездить никуда не стали. Всю песчаную натуру в подмосковном павильоне. Точно так же, как когда-то Ролан Быков в «Айболите-66» снимал Сахару в Люберцах.

В первых же песнях Линды бросались в уши мощные бэк-вокалы. За второй голос на записях Линды отвечала опытнейшая вокалистка Ольга Дзусова. Она успела по- работать и сольно, и с «Крематорием», и с проектами «B.P.J.K.» и «СС-20». А на самой первой песне альбома «Сделай так» в самом начале трека звучит детский голосок. Если вы не узнали, кто это, то подскажем: голосок принадлежит Юлии Савичевой. Той самой, которая потом отметилась на «Фабрике звезд» и на «Евровидении», а также записала песню к сериалу «Не родись красивой». Правда, на «Евровидение» Савичева поехала в семнадцать лет, а здесь ей было всего семь.

Работа с этникой сразу поставила перед музыкантами массу проблем. Первой и самой очевидной была такая: а кто, собственно, будет все это играть и петь? Музыканты, играющие на каких-нибудь южноамериканских тростниковых флейтах, и сейчас не на каждом углу встречаются. А были на альбоме инструменты и поэкзотичнее. Например, диковинный десятиструнный инструмент стик , совмещавший в себе обычную гитару и бас. На таком играл Тони Левин из «King Crimson» и группы Питера Гэбриела.

В Москве же на таком не играл никто. Пришлось выцепить всех знакомых. Благо тогда уже много народу покупало на «Горбушке» одни и те же курительные палочки, ходило в одни и те же индийские магазины, читало те же книги и слушало ту же музыку. На худой конец всегда под боком был Российский университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

Восточная мудрость лилась из альбома пригоршнями - несмотря на предупреждение в конверте: «Альбом не несет никакого религиозного смысла. Все совпадения являются случайностью». Среди экзотических участников записи альбома были отмечены японский мальчик Иори, боливиец Хосе Лапландо, игравший на дудке-куму, и индийский перкуссионист Ника.

Едва сформированный состав тут же начал выступать на сцене. Во всех источниках указано, что первый большой концерт Линды прошел в конце 1995 года. Действительно, до этого большие площадки просто отказывались иметь с ней дело, например, из-за того, что Линда принципиально играла только живьем.

Линда: Сначала концерты проходили крайне неудачно. Мы были разгильдяи и вели себя соответствующе. Мы ничего не пытались контролировать и доверялась самым случайным людям. Просто тогда мы были в восторге от того, что занимаемся любимым делом и все вроде бы получается. У нас крылья выросли: нам было в принципе все равно, как именно будет проходить концерт. Собралась команда, и мы готовы были ехать хоть на Дальний Восток или идти пешком миллионы километров - лишь бы выступить, лишь бы все это сыграть, показать людям. Нашей позитивной энергии хватило на какое-то время, а потом сплошной чередой пошли проколы. Постепенно они тебя прибивали... и прибивали... и прибивали... и ты все меньше понимал, что происходит. Очень быстро нам пришлось всерьез заняться организацией концертов и избавляться от младенческого восторга.

После появления первых песен и клипов на Линду обратили внимание отечественные средства массовой информации. Так, как они умеют это делать. Желтая пресса тогда набирала ход, фантазия журналистов не была скована ничем. До сих пор в Интернете можно найти краткие сводки основных слухов про Линду . Вот что о ней писали в таблоидах:

- Она родилась в Японии.
- Она маленький одноногий японский мальчик.
- Она двоюродная сестра Максима Фадеева.
- Она любовница Фадеева.
- Она жена Фадеева.
- Она умерла от передозировки наркотиков.
- Она сумасшедшая.
- Она лесбиянка.
- Она буддистка.
- Она кришнаитка.
- Она занимается магией.
- Она носит силикон.
- Она швырнула стул в фотографа на одной из фотосессий.
- Она отхлестала охранника букетом цветов на одном из концертов.
- В последние годы за нее поет двойник.

Надо сказать, что в 1994-м пресса все же время от времени отвлекалась от Линды. Были и другие поводы для скандальных публикаций. Например, свадьба Аллы Пугачевой и Филиппа Киркорова . Их отношения, уже закончившиеся, - до сих пор на первых полосах газет, которые приличные люди не читают. Можете себе представить, что творилось тогда.

На альбоме Линда выразила свое отношение к новорожденной русской «желтой» прессе. Вернее, Макс почувствовал, что именно ей хочется обо всем этом сказать, и сочинил песню «Купание в грязной воде».

Линда: Эта вещь была для меня на тот период самой любимой. Потому что это был такой протест против определенных людей. Были какие-то личные моменты, я не хочу сейчас особенно в это углубляться. Просто, я не люблю тихих людей. Они всегда себе на уме. Они всегда говорят неправду и неискренни. Это мое субъективное мнение. В лицо тихие люди говорят одно, а затем начинают копаться в твоем грязном белье. Вот эта вещь была именно об этом. В тот период мы сталкивались с подобными штуками сплошь и рядом.

А еще в конце 1994 года в России началась война. Назревала она долго. Отношения России с Северным Кавказом всегда складывались непросто. В первой половине XIX века война привела Кавказ к покорности России. Российская власть старалась относиться к аборигенам твердо, но тактично. При советской власти все становилось сложнее и сложнее, и в годы Великой Отечественной войны многие кавказские народы были высланы со своей родины с формулировкой «за сотрудничество с оккупантами». Вернулись они только в 1957-м, а это значит, что каждый чеченец, кабардинец или аварец старше пятидесяти родился в ссылке. Можно представить себе, что творил ось в их душах...

Ситуация стала проясняться после брошенного Борисом Ельциным лозунга: «Берите себе независимости столько, сколько сможете проглотить!». Самый большой аппетит оказался у лидера Чечни, боевого генерала Джохара Дудаева. Он провозгласил полную независимость Ичкерии - так была названа Чечня, - и в республике начался беспредел.

Уже в 1992-м Чечня была криминальным центром России, оттуда проворачивались банковские махинации на громадные суммы - но не это было хуже всего. В республике началась самая натуральная травля русскоязычного населения. Людям приходилось бросать все и спасаться бегством в Россию, где их никто особенно не ждал. Переговоры с Дудаевым ни к чему не привели - да и шли они довольно бестолково.

Наконец в декабре 1994-го Чечню решили прижать к ногтю. 11 декабря войска вошли на ее территорию, уже к концу месяца начались бои за Грозный, а в марте город уже полностью контролировался российскими войсками. Короче, Ельцин провел в Чечне маленькую победоносную войну - такую же, как Брежнев в Афганистане или Наполеон в Испании...

Надо сказать, Линда знала тему. Городок Кентау, в котором она родилась и провела детство, был заселен как раз ссыльными. В основном это были греки из Крыма, но хватало и чеченцев.

Линда: Конечно, у нас были и сейчас есть очень близкие друзья среди этой нации. Великолепнейшие люди, грамотные и мудрые. В каждом народе есть свои извращенцы - в любом народе. Просто так сложилось, что при разговоре о чеченцах, акцент делается как раз на уродстве этом. Во всей этой истории замешано очень много денег. А там, где деньги, там всегда будет такой акцент и всегда будет массовое уродство.

Воспоминания юности Линды вдохновили Макса на написание еще одной песни - «Я не останусь одна». Только навеяны они были уже не Кентау, а Тольятти и Москвой - городами, где прошли школьные годы Линды.

Линда: Я очень хорошо училась. И закончила школу с отличием - у меня не было ни одной четверки. А золотую медаль мне не дали только потому, что для того времени у меня была не та национальность. Это очень влияло. Это всегда влияло, к сожалению. Сейчас это влияет по-другому, а в то время влияло скорее в худшую сторону.

Не забудем, на момент записи Линде - всего семнадцать лет. Школьные воспоминания свежи, и еще ничего не отболело.

Линда: История была такая: сначала выставляются оценки, а потом они умышленно занижаются. Ну, я так думаю. Потому что у нас, к сожалению, были учителя, что называется антисемиты. Может быть, внешне это не очень сильно выражалось. Но я думаю, что зависило все именно от этого.

Альбом был почти готов, оставалась обложка. Она, как и все на этой записи, была сделана с применением самых передовых на то время технологий.

Линда: У нас был такой интересный человечек, Леня Старовойтов, который делал всякие экспериментальные вещи. Тогда ведь только-только на «Макинтоше» стали появляться самые первые программы. Это была эпоха, скажем так, зарождения компьютерного мира. Самое-самое его начало...

Действительно, 1994 год - это время не только всякой компьютерной мелочи типа « Прехисторика », но и вполне себе серьезных игрушек. Типа «Вольфенштейна» или первой «Цивильки». Графики в ней никакой, конечно, не было, все сеттлеры, воины и постройки были синюшными и плоскими, как манекенщицы.

Линда: Разумеется, как только выдавалась свободная минутка, мы бежали играть в первые компьютерные игры. Тогда это было очень свежее, только появившееся явление. Все свободное время, если оно было (и даже если его не было!), уходило именно на компьютерные игры- всякие стрелялки, всевозможные лабиринты.

Альбом «Песни тибетских лам» был закончен, пошел в свет, возглавил чарты - и вдруг оказалось, что необязательно быть тупым. Что совершенно незачем писать примитивную музыку. Можно позволить себе сложность мышления, скандальность образа и богатство постановок - тебя полюбят и так. Спустя годы на сцене появятся Маша Макарова, Земфира, многие другие, но публика уже была к ним подготовлена. Мало того, таланты Линды и Максима Фадеева на этом альбоме только разворачивались. Феноменально успешным станет их следующий диск «Ворона», об их клипах и шоу будут ходить легенды - но все это уже совсем другая история...

Михаил Козырев
"Мой рок-н-ролл"



Эта трилогия задает вопросы и не дает готовых ответов. Она предельно полемична: в ней представлен широчайший диапазон мнений о происходящем в российской музыке, шоу-бизнесе, радио, телевидении. «Мой рок-н-ролл» - это галерея потрясающего масштаба личностей: от Иосифа Бродского до Шнура, от Березовского до Дианы Арбениной. Каково бы ни было отношение к этим людям в социуме, все они – монументальные личности даже в масштабах страны. И самое главное: сквозь истории взлетов и падений радиостанций, фестивалей, ТВ-программ проступает история России за последние пятнадцать лет.

Мое мнение о книге: очень интересная книга, что касается в отношении Макса Фадеева и Линды. Можно хорошо проследить взлет и падение Макса, знакомство с Линдой. А о Линде можно узнать некоторые подробности. Единственный недостаток: самый, пожалуй, идиотский формат книги и отсутствие хороших, а самое главное, редких фото.

Диагноз: истинным фанатам купить стоит.

Макс Фадеев.

Вряд ли на несвободе современной музыки есть артист, композитор, продюсер, чей путь был столь извилист, непредсказуем, порой трагичен, порой триумфален. Вряд ли есть кто-то, кто настолько сумел стать частью той культуры и системы ценностей, которую безоговорочно отрицал... Путь Максима Фадеева, наверное, точнее всего отражает то, что происходило в музыке нашей страны за почти два десятилетия. «Благими помыслами выстлана дорога в ад».

Часть первая

ЛИНДА

Я служил недалеко от Кургана - города, где Макс Фадеев вырос. Шадринск - не то чтобы так, пометка, Т-образный конгломерат домов, потому что улицы две главные сходятся под прямым углом «Т». Для меня Шадринск на всю жизнь - это бесконечный холод, автобусы, увозящие в леса по «бетонкам», два года уговоров самого себя, что «это когда-нибудь кончится» и надежда, что с мамой и папой до того дня ничего не случится... Тем не менее «Шадринск» был первым невероятным ключом «земляков», который вдруг стал мостиком дружбы - моей с Максом. Мы встретились уже в Москве, когда я руководил эфиром «Максимума». Когда мы с Максом первый раз увиделись, то просто пожали друг другу руки и обнялись, как будто воспринимали друг друга как земляки и братья. У нас были общие друзья-приятели - Вадик Самойлов из «Агаты», Миша Симаков из «Апрельского марша». Я хорошо знал его сольный альбом, который тогда был выпущен еще только в Екатеринбурге. Назвал ему при встрече свои любимые песни: «Беги по небу», «Звери» и «Кокаин». Я помню, что он этому очень удивился и обрадовался, как ребенок. Вообще детская непосредственность Максима много лет меня восхищала. Он невероятно близко к сердцу принимал самые разные вещи и эпизоды, которые люди обычно считают абсолютно незначительными и не удостаивают вниманием...

Станция тогда не играла Линду, главный проект Фадеева в то время. Он тесно общался с Юрой Аксютой , И песни его артистки чаще звучали в эфире «Европы плюс». Для того времени характерно было противостояние этих двух станций. Тут вдруг я, и просто сразу - друзья. Что я помню очень хорошо, он всегда был очень благодарен за то внимание, которое мы уделяли Линде.

Михаил КУВШИНОВ: «Мы познакомились с Мишей где-то в начале 96-го г. Сразу стали вместе слушать много нового интересного западного материала. От Massive Attack мы уже до этого балдели. Слушали с Мишей вместе горы музыки...»

Надо сказать, что мы широко раскрыли объятия для новых альбомов и новых песен Линды. Мы ставили «Северный ветер», «Марихуану» - песни, которые на «Европе плюс» были невозможны.

Линда звучала в эфире абсолютно « по-западному ». Фадеев всегда этому уделял огромное внимание. Меня поражало отношение Макса к нюансам звука и аранжировки. Он задал такую профессиональную степень «изысканности» альбомов, что на него годами ориентировались как на «эталон». При этом проверка временем доказала: у Фадеева есть как врожденная индивидуальная мелодика. В любых проектах, к которым он прикасается. То, что Земфира как-то в интервью назвал композиторской матрицей».

ЗЕМФИРА: «У каждого композитора есть "личная мелодика". С первой ноты до последней он будет сочинять только в этом ключе. Такой тайм-код, заложенный на уровне ДНК, матрицы. Исправить это невозможно. Вот Элтон Джон – кто угодно споет его песню, это все равно будет Элтон Джон».

Бывает, нынче с экрана доносится абсолютно незнакомая песня бог-знает-кого , а я вдруг точно могу сказать: «А музыка-то Фадеева!». И это действительно оказывается Макс.

Завораживающие мелодии, невероятно красивые оригинальные клипы, обескураживающие «псевдо-многозначительные» тексты... Кроме всего этого, Линда преподносилась как абсолютно недоступный образ. Личность, которая не дает интервью. В этом было некое «таинство», явно притягательное на фоне стремления всех звезд и звездочек везде промелькнуть и непременно рассказать, в чем смысл их последней песни.

Она была недоступна. Мне потребовал ось немало времени, чтоб распознать методологию Макса. Линда не умела говорить публично, что часто случается с артистами. Он выстраивал ей систему координат для каждого нового альбома, насыщал ее необходимыми словами, терминами, понятиями и «выпускал» на несколько ключевых, тщательно контролируемых интервью. Невероятно эффективный метод в подобной ситуации.

Кстати, Макс всегда был «кудесником» по созданию некой особой атмосферы ожидания вокруг себя самого. То есть любое его публичное появление, будь то просто на радиостанции или особенно на каком-то событии всегда сопровождалось каким-то невероятным количеством переговоров, договоренностей, напрягав, встреч, отдельных комнат... Это было всегда в лучшем смысле «звездное» появление. В частности, я помню Funny House Dance Awards . Мы вручали премию Линде и Максу за ремиксы . Мне надолго врезалось в память, как в связи с их приездом была поднята на уши чуть ли не вся охрана «Олимпийского», чтобы их встретили и довели до сцены. Все было с должной аурой таинственности, загадки и гламура , но при этом чуть-чуть из поп-мира . Это чувствовал ось уже тогда...

Михаил КУВШИНОВ: «Линда приехала к нам на встречу в начале января 1994-го г. и попросила показать материал. В том, что было у Фадеева, она нашла большое сходство со своим любимым артистом Питером Гэбриэлом . Она им просто бредила в то время, а здесь его вообще никто не знал. Мы вдруг поняли, что вместе можем чего-то родить и начали работать. Никто в то время не представлял, как подобную музыку можно "раскрутить" здесь. Тот же покойный Юрий Шмильевич , когда послушал уже сделанный материал, сказал, что все безумно интересно, но, ребята, вы работаете в ящик. Здесь это просто никому не нужно, по крайней мере, в ближайшее время».

Кстати, я, например, только много лет спустя только осознал, что в начале пути Линдой занимался Айзеншпис . Для меня начало девяностых в развитии музыки на родине было «белым пятном». Меня же не было в стране.

Я жил в Америке. Тандем «Макс - Линда» для меня был данностью. Правда, вскоре к нему добавился еще один человек, с которым мы подружились на долгие годы: Миша Кувшинов. Он был коллегой и другом Макса, тоже занимался всем - и звуком, и продвижением артистки. Мы быстро нашли общий язык.

Линда была запланирована на одном из «Максидромов». До этого она не дала ни одного сольного концерта в Москве и была очень ожидаемым артистом. Ходили только легенды, как это запредельно круто выглядит на сцене: кришнаиты, шаманы, хоры, какой-то невероятный уникальный «безладовый» бас... Но никто этого не видел. Только фрагменты любительски снятых в разных городах выступлений.

Я договорился о ее участии в фестивале. Мы объявили Линду во всех афишах. Честно признаюсь: у меня было изначально странное ощущение, что по какой-то причине этого не произойдет. Но я надеялся. «Максидром» все-таки, не фигня какая-нибудь - 20 тысяч будут лицезреть , камеры снимать. В общем, предчувствия меня не обманули. В утро фестиваля мне позвонил в состоянии, близком к истерике, Миша Кувшинов. Он сообщил: выступление под угрозой».

Михаил КУВШИНОВ: «Макс с самого начала был против без каких-то вразумительных объяснений... А тут еще басист, на котором очень многое держалось в том постановочном сете, совершенно случайно сломал палец».

Ночью группа возвращалась на поезде с гастролей, и басист прищемил палец дверью купе. Палец опух, басист в травмпункте . Другой играть не может, потому что это тот самый невероятный «безладовый» бас, им так просто не овладеешь. Даже забить в синтезатор эти партии невозможно. Есть ли выход? Макса нет в Москве, он вне зоны действия. Выступления не будет.

Я, конечно, просто был убит этим. Я вызвонил Макса. Он мне все то же самое повторил. Линда не выступила. Она сама приехала на «Максидром» и пришла за кулисы с Мишей Кувшиновым. Просто, чтобы меня успокоить. Я оценил поступок. Обнял их, поблагодарил, но, как в анекдоте, это был тот случай, когда «осадок остался»...

Михаил КУВШИНОВ: «Я не знаю, по какой причине Фадеев боялся московской аудитории. Он был категорически против выступления Линды в Москве и всеми правдами и неправдами даже намеченные вещи по тем или иным причинам отменял ».

Время показало, что они тогда упустили Москву. Все могло, возможно, сложиться по-другому... П ервое полноценное выступление Линды в Москве было в «Горбушке» на «Нашествии». При этом мы изо всех старались сделать все возможное. Придумали клетку, в которой она поднималась, билась об ее стены, полный состав был на сцене... О чень красиво. Но эффект, конечно, невозможно было сравнить с тем, какой фурор они могли бы произвести тогда, на «Максидроме».

Время ушло. На дворе был уже 99-й год...

Это был чисто продюсерский просчет. Думаю всему виной просто страх. И то, что называется «perfectionism» - параноидальное стремление Максима к абсолютному совершенству. В итоге Линда не собрала ни одного сольного концерта в Москве вообще.

Макс – выдающийся фантазер. Обычно, когда ты с этим сталкиваешься, это мило и забавно. Как расценить его демонстрацию перстня на руке с комментариями: «Видал? Такой в мире – только у меня и у Лени Кравица!» А через пять минут ты обнаруживаешь десяток таких же на витрине пражской ювелирной лавки, куда ходишь, прогуливаясь, вместе с ним?

Это забавно, когда не происходит в контексте. Первый возбужденный рассказ под клятвенным заверением «Никому ни слова!» о предстоящем появлении Линды на премии MTV Europe Music Awards я воспринял с восхищенным ожиданием. Читал о нем отовсюду и не понимал, как же «никому ни слова»... второй раз я тоже «завелся» - ведь история была в том, что прорыв Линды на Запад начнется с ее появления на вечернем шоу Дэвида Леттермана на американском телевидении. Представьте себе «Времен» Познера, перемешанные с «Комедии Клаб» и финальной «Фабрикой звезд», а рейтинг – перемножьте. Вот это ежевечерний Дэвид Леттерман – на всю Америку. «Как? Да неужто? Слушай, как вам удалось? Как договорился?» - сыпал вопросами, но в ответ звучало: «Тшшш, еще не время, Мишань, все узнаешь»...

Так и не узнал. Не сложилось.

Дружил Макс всегда очень страстно. В середине 90-х он был, наверное, единственным продюсером, так сильно попавшим между «Европой» и «Максимумом», регулярно общающимся с Юрой Аксютой и со мной, и, кстати, постоянно убеждавшим нас не враждовать друг с другом. Я не могу вспомнить ни единого плохого слова, сказанного им про «Европу плюс», с чем обычно сталкиваешься каждый день. День моего ухода с «Максимума» оказался для меня своеобразной «лакмусовой бумажкой» в отношениях со многими людьми. На первый вопрос, заданный после моего ухода по телефону о песнях Линды Максим Фадеев ответил: «Да я вам вообще ничего не дам после ухода Козырева». И не стал дальше общаться. Это было поразительно, в общем. Я не могу больше вспомнить ни одного такого случая. Кроме, может, Димы Гройсмана.

Михаил КУВШИНОВ: «Мы показали Мише наброски альбома «Ворона», и он очень проникся. Стал часто бывать на студии. Вся работа над альбомом происходила у него на глазах».

Еще до этого была одна фантастическая история, участником которой я оказался. До сих пор, честно говоря, не знаю, как ее оценивать…

Дело было так. На заглавную песню «Ворона» было снято невероятное видео (режиссер Армен Петросян, оператор Макс Осадчий). В черно-белой гамме оно поражало новизной, нестандартностью и именно той пресловутой «западностью», с которой Макс старался подходить к образу артистки. Сумрачный полуразрушенный город, странные закутанные в бинты люди, мрачные образы ворон... Э то до сих пор смотрится невероятно красиво, а для тех времен было вообще поразительно.

Помню точно: сижу я в своем « максимумовском » крохотном кабинете, смотрю краем глаза клипы по телевизору. И вдруг: премьера клипа Мадонны «Frozen». Я аж онемел. Она со странной пластикой в сине-белой гамме цветов. Впервые со смоляными черными волосами. И потом - брякнулась оземь, и вороны во все стороны разлетаются!..

Я звоню Мише Кувшинову и Максу: «Вы не видели этот клип?» - «Нет, а что?» Я его быстро записал на видеокассету, поймав на том же канале. Послал с курьером. Там тоже ролик произвел шок. Несколько часов они совещались. Я вечером к ним приехал. Оказалось, они, активно пробиваясь на Запад, рассылали по крупным компаниям всякие портфолио свои, в том числе на лейблы Universal и Warner они разослали презентацию, в которой был и клип «Ворона». То есть, теоретически, Мадонна, будучи артисткой «Warner'a», вполне могла это увидеть. Я в какой-то момент поверил, что так могло быть. Не знаю, положит ли сейчас кто-нибудь руку на отсечение или нет, правда ли, что могло так случиться. Но мы были оглушены количеством совпадений. Макс так был взбудоражен этим, что даже решил публично заявить обо всем. Вот этого, я считаю, не докопавшись до сути, делать не стоило.

Кстати, вот что хочу отметить. Неважно, как дело было на самом деле. Главное: Макс безошибочно впитывал и даже предвосхищал тенденции в мировой музыке.

Можно просмотреть и прослушать полную коллекцию его работ 90-х гг. Знаете, какое желание появится? Залезть в сеть и понять: а какой альбом Питера Гэбриэла к тому времени уже был в продаже? А вот этот ролик Мэрилина Мэнсона появился до клипа Линды? А вот это видео Бьорк уже было к тому времени? А такой прием Portishead или Massive Attack тогда уже использовали? Время стирает нюансы и детали. Великое видится на расстоянии. Никакой искусный подмастерье и компилятор не смог бы достичь такого количества параллелей и отзвуков. Максу дан был такой талант, помноженный на общую музыкальную культуру, что когда вот на эту «фадеевскую» почву падало близкое ему по духу семя, оно тут же давало плоды. Я уверен, что он не копировал, не имитировал, не следовал. Он переваривал. Он делал из импульсов и приемов свое. Это невероятный талант. Я уверен был, что движим он был всегда азартом и неукротимым своим даром. Но азарт ушел. Нынче его интересует другое...

Александр Кушнир
«Хедлайнеры»



Их обожают миллионы поклонников. Они собирают стадионы. Их имена пишут на афишах самыми крупными буквами. Они – хедлайнеры.

Мое мнение о книге: история о Максе Фадееве очень интересна, прочитал с удовольствием. К сожалению, в ней нашлось совсем немного места для Линды, хотя, по моему мнению, самому грандиозному проекту в жизни Макса. Ничего нового о Линде найти не удалось, ни новых подробностей, ни редких фотографий.

Диагноз: фанатам Макса купить стоит. Фантам Линды – только если деньги девать некуда.

2. Страсти тибетских лам

Я - ворона. Я учу тебя, как стать вороной. Когда ты научишься этому, будешь оставаться бодрствующим и будешь свободно двигаться. Иначе всегда будешь приклеен к земле - там, где ты упал. Карлос Кастанеда

Перед очередным отъездом в Прагу Фадеев пригласил меня в студию - послушать наброски новых треков и пообщаться. Это было кстати - к тому времени я уже договорился с рядом изданий об интервью с одним из самых загадочных и противоречивых персонажей отечественного шоу-бизнеса.

...Затерявшийся между серыми московскими девятиэтажками кинотеатр «Ханой» пригрел в своих недрах бывшую пугачевскую студию, которая теперь называлась «SBI Records». Я был в курсе, что здесь производился ремастеринг легендарного альбома «Банановые острова» и вообще тут работают одни из самых опытных звукорежиссеров страны. Теперь я знал, где во время своих набегов на столицу творит Макс Фадеев. Я спустился по пыльной цементной лестнице в подвал кинотеатра, открыл массивную дверь и... поразился контрасту. На улице стоял индустриальный лязг ясеневских новостроек, а внутри студии царила полная тишина.

«Безделие - начало бедности», - написано крупным шрифтом на стенах. Не знаю, как насчет бедности, но сидеть без дела - это явно не про Фадеева. За стеклянной перегородкой он что-то увлеченно конструировал.

Ожидая окончания студийной работы, я задумался. Что я знаю о Фадееве? Прямо скажем, немного. За его плечами - гиперстильный проект с Линдой, который собирал стадионы. Правда, коммерческая подача Линды на страницах масс-медиа мне была не близка - так тогда раскручивали, к примеру, Алсу , Юлу или певицу Каролину. От заголовков «Новая русская экзотика» (или «В ее глазах - тибетская мудрость и русская загадка») за версту веяло заказухой. Я, конечно, слышал о том, что родственники Линды - успешные банкиры, но не так же явно, блин...

Контент рекламных материалов в глянцевых журналах казался мне искусственным. Статьи из серии «Линда - подруга дельфинов» слабо способствовали продвижению артистки на музыкальный рынок. Когда я читал о том, что (цитирую дословно) «альбом "Песни тибетских лам" успешно конкурирует по количеству проданных экземпляров с творениями Сюткина , Шуфутинского , Сташевского», у меня возникало ощущение, что подавать фадеевские опусы можно куда более креативно. Мне было с чем сравнивать…

Правда, сам Макс на этом откровенно безликом фоне был безупречен. Я с нескрываемым удовольствием слушал экзотические «Танцы тибетских лам», а также фантастические альбомы «Ворона» и «Песни тибетских лам», предвосхитившие ряд стилистических находок продюсеров Мадонны.

Вокруг загадочного «явления npироды» под названием Линда парили безупречные клипы, магия таинства и... ни одного концерта в Москве. Атмосфера ожидания и постоянно возрастающего напряжения. Многократно переносившийся сольник. Скандально отмененное выступление на фестивале «Максидром». За всем этим стояла невидимая, но явно титаническая работа человеческого мозга. Словно окружающий нас мир - громадная шахматная доска, которой управляют не люди, а компьютеры. Точнее - компьютерные центры. Через несколько минут мне предстояло пообщаться с их предводителем.

...Закончив творить, Макс удобно уселся в уютном чилл-ауте. Он, похоже, никуда не торопился - идеальное время для вечерних бесед. Принесли чай, и мы разговорились. «Расскажи мне свою жизнь», - я включил доверительность и диктофон одновременно. И замер в ожидании. Передо мной стояла нелегкая задача - вывести Фадеева на откровенны :й монолог, связанный с освещением закрытых для прессы тем.

Макс родился в Кургане, рано увлекся музыкой, получил диплом дирижера-хоровика . Вскоре стал лауреатом конкурса молодых исполнителей в Ялте. Там он пел свою песню «Танцуй на битом стекле» и кавер-версию «Джулии» группы «А-Студио». В итоге занял третье место и получил приз в пятьсот рублей - аккурат на обратный билет в Курган. «В советское время, чтобы заявить о себе, нужно было выступать на конкурсах, - по-детски беззащитно улыбался Максим. - Там судьи поднимают палочки с цифрами, словно на собачьих бегах. После Ялты ко мне пришла известность. Лайма Вайкуле сказала, что я - чудесный. Матецкий сказал, что я - расчудесный. Меня "начали знать"».

Захватив из Кургана стратегические запасы тушенки и сгущенки, Фадеев с женой переехал в Москву. Макс снял квартиру, пел на бэк-вокале у Леонтьева. «Я фактически не вылезал из студии, - грустно вспоминал Фадеев. - Начинал как аранжировщик, которому платили по пятьдесят долларов за композицию. Это было недорого, но быстро и качественно. Я выполнял аранжировку в течение четырех-пяти часов. Поэтому ко мне выстраивалась очередь. Кто приходил в студию, с тем и работал. Потому что я уже знал, что такое голод. Как-то мы с женой в поисках еды открыли все ящики на кухне, но ничего не нашли. Мы начали рыться и отыскали картофелину, которая завалялась за газовой плитой. Мы ее сварили и ели два дня. Это был 90-й год».

В то время Фадеев вовсю писал галлюциногенные опусы в духе «Белый снег - кокаин» - дефицитные гимны московской богемы, невостребованные и гениальные одновременно. Их час пробил спустя десяток лет, когда без какой-либо рекламы были переизданы «Время диких зверей» и «Танцуй на битом стекле» - грандиозные концептуальные альбомы, в которых заключена идеологическая платформа раннего Фадеева.

Безусловно, в начале 90-х Макс, как никто другой в России, реально опережал время. Масса источников вдохновения, но в первую очередь - Питер Гэбриэл , пластинки которого звучали у Фадеева и дома, и в студии, и в машине.

«Когда я впервые услышал "Don't Give Up", то чуть не бросил музыку вообще, - признается Макс. - В какой- то момент мне показалось, что никогда не смогу сделать ничего подобного. У Гэбриэла всегда навалом нюансов, все живет, все дышит - как муравейник. Он очень тонко чувствует музыку». В то время Макс много занимался кино музыкой - начинал с кинопроекта «Синяя армия», идеологами которого были совсем еще молодые Степа Михалков и Федор Бондарчук. В фильме должен был сниматься Сергей Федорович Бондарчук, но в связи с его смертью проект затух.

На пике андерграундного забвения Фадеева Федор Бондарчук познакомил его с Линдой. Услышав Линду, Макс в считанные месяцы переключился на world music и трип-хоп , разглядев в голосе девушки некую необычность.

«Она - как пластилин, - отхлебывая из чашки зеленый чай, говорил Фадеев. - В нее можно добавлять красок. Ты просишь, а она добавляет». Когда красок не хватало, в студию приглашались бэк-вокалистки: от опытнейшей Ольги Дзусовой до семилетней тогда Юли Савичевой, будущей участницы конкурса «Евровидение».

Буквально за год Максом были написаны «Танцы тибетских лам» и один из самых значительных альбомов 90-х - «Песни тибетских лам». Несмотря на наличие таких суперхитов, как «Мало огня», «Беги на цыпочках» и «Танец под водой», массовое признание пришло к тандему Линда-Фадеев не сразу.

На первых порах песни Линды на радио не проходили. Страна слушала хиты группы «На-На», Кая Метова и Андрея Губина . Песни Линды ставились программными директорами в пресловутый «лист ожидания». Изредка мелькали в ротациях «по коммерческим расценкам», когда у радиостанций буквально выкупалось рекламное время и использовалось под трансляции. Так еще никто не делал. Это были новые и недешевые технологии, примененные для того, чтобы Линду все-таки услышали. Ради этого стоило проламывать стены.

В конце 96 года вышел альбом «Ворона», разошедшийся тиражом в несколько миллионов экземпляров. Это был пик сотрудничества Макса с Линдой. В этот момент у Фадеева внезапно умерла дочь. Ошиблись врачи. Макс замкнулся в себе, целиком сконцентрировавшись на музыке. Он резко похудел и стал весить шестьдесят пять килограммов. Линда казалась для него выходом из тупика. Теперь он не только создавал музыкальную оболочку проекта, а занимался буквально всем - начиная от дизайна альбомов и заканчивая моделированием общественного имиджа.

«Линда всегда была недоступна, - вспоминал навигатор «Нашего Радио» Михаил Козырев. - Мне потребовалось немало времени, чтобы распознать методологию Фадеева. Линда не умела говорить публично, что часто случается с артистами. Макс выстраивал ей систему координат для каждого нового альбома, насыщал ее необходимыми словами, терминами, понятиями и "выпускал" на несколько ключевых, тщательно контролируемых интервью. Невероятно эффективный метод в подобной ситуации».

«Я никогда не влезал в интервью Линды, а просто контролировал этот процесс, - терпеливо пояснял мне Фадеев. - Чтобы не задавались провокационные вопросы, на которые артистка не готова отвечать... Существуют вопросы, которые применяют почти все журналисты. Вычислить их не так сложно - около ста двадцати основных вопросов, которые могут возникнуть по ходу интервью. И после консультаций с психологом пишутся психологические тесты - возможные вопросы и возможные ответы, возможный уход от вопроса. Это западный опыт. В связи с этим нами были приготовлены материалы, которые ставили враждебно настроенного человека в тупик. Линда отвечала на вопросы резко и лихо. Отвечала фразами, которые были высчитаны психологом . Ответ зависел от того, каким по счету был задан тот или иной вопрос. Журналист оставался в состоянии нокдауна, а затем писал, какая была странная атмосфера и какие были странные ответы».

В музыкальной и журналистской среде многие считали, что Фадеев с Линдой - конченые наркоманы. Как минимум - анаша. Вдобавок ко всему пресса подхватила мастерски запущенный слух о том, что Максим с Линдой - двоюродные брат и сестра. Которые , по-видимому, насмотрелись психоделических снов.

«У меня в жизни и так полно глюков, - рассказывал Макс. - Во время записи "Вороны" мы вышли на улицу и увидели на деревьях, на фонарях тысячи ворон. Мне стало страшно, и я вернулся в студию. Самое жуткое, что птицы молчали - а ведь вороны н и- когда не молчат. Со мной подобные вещи стали происходить после того, как в шестнадцать лет я перенес клиническую смерть. Семнадцать минут мое сердце не билось. После этого я стал видеть мир иначе. Я, например, порой мог прочитать мысли человека, сидящего напротив». Переставляя кассету в диктофоне, я смутно догадывался, что мне поперла реальная удача. Так откровенно Фадеев ни с кем из журналистов не разговаривал. Я догадывался, что в разгар своих «охотничьих рассказов» Макс мог, не сбавляя скорости, слегка приврать. Но это не отталкивало. Это интриговал.

...Не останавливаясь на достигнутом , я попытался копнуть еще глубже. «Расскажи про разрыв с Линдой, - перескочил я на закрытую тему. - Это нужно для работы». Вопрос оказался не из легких. Я много раз слышал версию, распространяемую окружением Линды. Она была связана с тяжелым характером продюсера и невыполнением им ряда финансовых обязательств. Но была и другая правда - точка зрения Макса. Вот только согласится ли он ее озвучить?

Вопреки опасениям, Фадеев не соскочил с вопроса. С его слов, камнем преткновения стала проблема эволюции имиджа артистки. Пигмалион-создатель Линды настаивал на кардинальной смене образа. Первоначально у певицы был провокационный имидж - с пирсингом, татуировками, специальным гримом, экзотическими нарядами. Потом наступил период « настоящести »: обычное каре, черный плащ черные брюки. Другими словами, ничего лишнего. Но в один прекрасный день Макс предложил нечто новое - эпатировать публику сумасшедшим клипом, в котором Линда была бы в смирительной рубашке. А затем, мол, надо сделать паузу на два года и стать наглухо закрытым человеком. Не сниматься в развлекательных телепрограммах, не давать интервью, не играть концерты.

«Любому бегущему человеку нужно останавливаться и отдыхать, - считал идеолог Линды. - Чтобы он не упал и не загнулся».

Фадеев мечтал отдышаться и приготовить мощный удар. Но жизнь брала свое . Про паузу никто из инвесторов слышать не хотел. Со стороны менеджмента на Макса началось давление по срокам - по контракту пора было выпускать «Плаценту»... Накануне этой записи Макс решил с участием музыкантов, сотрудничавших в рамках проекта, сделать еще несколько экспериментальных треков, выполненных в другой стилистике.

«Я хотел создавать принципиально другие музыкальные продукты, - Фадеев начинал ерзать на диване. - Линда была за это, но люди, ее окружавшие, были категорически против. А я не могу постоянно находиться в одном и том же состоянии. Я - музыкант. А музыкант - человек непостоянный, он должен меняться и мутировать». Выпускающая пластинки компания настаивала на централизованном ударе. Ставки делались на Линду и только на Линду. Никаких экспериментов. В какой-то момент атмосфера накалилась до предела, и уставший от бесконечных споров Фадеев решил уйти в свободное плавание.

«Я потерял возможность делать то, что мне. Было интересно, - вздыхал Макс. - В итоге я не выдержал и уехал в Германию... Линде я отдал свое сердце и душу. Линде я отдал все. Все. Это был мой ребенок. Я любил ее. Я люблю ее. Мне печально, как ее водят сейчас на телепрограммы типа "До 16 и старше". Это полный маразм, нельзя было катастрофически этого делать. Она должна была оставаться закрытым человеком». Было очевидно: в разрыве Фадеева и менеджмента Линды не все гладко. Я вспомнил, как во время одного из совещаний Макс рассказал Элиасбергу про телефонный звонок с угрозами, поступившими ему от неизвестных людей. «В следующий раз не надо вступать ни в какие разговоры, - ответил Александр Аркадьевич. - Будут звонить еще - дай мой телефон. Все конфликтные вопросы я решу самостоятельно. Занимайся музыкой и ни на что не отвлекайся...» На том тогда и порешили .

...Я понимал, что передо мной в студии сидит человек, который в определенном смысле начинает жизнь заново. Совершенно сознательно. Прямо на моих глазах. В этом был риск, в этом был вызов. Но в этом была и игра. Меня приглашали принять в ней участие.